Ученик Иисуса Христа Филипп оставил миру об истине учения знаковые слова: «Истина не пришла в мир обнажённой, но она пришла в образах и символах. Он не получит её по-другому. Есть возрождение (воскрешение. – Авт.) и есть образ возрождения. Следует воистину возродить их через образ…» Еван Филиппа ст. 67. Апостол Павел, обретший ум Христов равно ум господень, выражает согласие с Филиппом. У него первая часть современной Библии есть нечто иное как образы, написанные таким служителям слова, как он в наставление об истине учения. 1Кор 10:3-12. Человек Иисус Христос объявил миру, что он пришёл исполнить закон и пророков, которые в Торе были записаны на непонятном для людей образно-символическом языке. Мф 5:17. Практику свидетельства этой истины человек Иисус Христос материализовал собственным живым опытом, который впоследствии евангелистами был переведён на образно-символический язык, язык притч, аллегорий, иносказаний. Поэтому всякие попытки создания Христографии на основе евангелий – действие в преобладающей степени субъективно-фантазийное, тщеславное. А значит по пришествии времени обреченное на осуждение, ибо «ничего нет тайного, что не стало бы явным».
Получается, что пророческая деятельность человека Иисуса Христа сосредоточилась на материализации такого образа, который соответствовал истине и её дальнейшему шествию по миру. Всё, что было сделано им самим и его недругами на страницах евангелий воплотилось в иносказательном образе. Смерть через распятие человека на древе, восхождение с крестом на Голгофу, предательский поцелуй Иуды, толпа, требующая распятия, терновый венец на голове Христа, гвозди, вбитые в живую, кровеносную плоть, разбойник, распятый рядом со Христом, три дня, предшествующие смерти, – всё это есть не только реальная история, но и образы истины, которая является основным вопросом учения, его духовным смыслообразующим камнем.
Так что же означают эти образы? Ответ на этот вопрос обусловлен знанием истины: учение структурно!!! У него существует две стороны: внешняя, его религиозного духа буквализм, и внутренняя - этот же буквализм, но преобразованный законом учения в духовно-рациональное значение. Человеческая жертва – аналогия духовной жертвы внешней стороны учения, его слепого и глухого к истине религиозного буквализма. Своими физическими страданиями человек сказал своё «нет» внешней, религиозной стороне учения. Человек, идущий на Голгофу, подстёгиваемый стражами правосудия, олицетворяет мучительно-тернистую историю научно-философской истины, преследование тех, кто, набравшись мужества, на протяжении веков противостоял засилью религиозной тьмы. Разбойник, висящий рядом со Христом, символизирует ненависть фанатичной толпы к этой истине, по сути, к человеческому разуму как высшей формы проявления мышления. Она не увидела разницы между языческим примитивизмом и Христовым светом просвещенья. Терновый венец на челе Христа, гвозди, которыми была приколочена плоть, – символ человеческой ненависти и презрения к истинным духовным сокровищам, записанным в Библии, а также их кровавый путь в истории духовной культуры. Самых праведных, самых честных и искренних в поиске научной истины людей будут объявлять служителями дьявола, врагами церкви Христовой, делать изгоями… И, наконец, поцелуй Иуды – символ тех, кто избрал пространный путь и широкие врата в царство небесное, которые, на самом деле, ведут в ад религиозных заблуждений, во тьму внешнюю. Все религии мира – это предательский поцелуй Иуды истины о внешнем и внутреннем содержании учения, того света, который исходит из камня по имени «Христос», человеческого объективного разума. Так что любой религиозный человек, верящий в сверхъестественное, отмечен лобным клеймом – тем самым предательским поцелуем Иуды. Религиозное сознание толпы променяло искрящуюся золотом спасительную святыню, духовное сокровище всего прогрессивного человечества на горсть медных пятаков, на пригоршню земного праха, на мёртвого идола, не способного ни к какому доброму делу, на иллюзии и миражи призрачного мира.
Во всей Библии присутствует очень много негатива, высказанного её авторами в адрес религиозного фанатизма. Павел не отстранился и оставил свой след всем, отмеченным поцелуем Иуды: «…как Иудеи, так и Эллины все под грехом… нет праведного ни одного, нет разумеющего; никто не ищет бога (истины в её научно-философском значении. – Авт.), все совратились с пути, до оного не годны; нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их – открытый гроб, языком своим обманывают; яд аспидов на губах их. Уста их полны (духовного. – Авт.) злословия и горечи… Нет страха Божия пред глазами их… Они приготовлены ко дню суда для наказания… Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви… Это безводные облака, носимые ветром, осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые, свирепые морские волны, пенящиеся срамотой своей, звёзды блуждающие, которым приготовлен мрак вечной тьмы…» Рим 3:9-18. 2Пет 2:9,10. Иуд 1:12,13.
Мои размышления сводятся к тому, что образно-символический язык библейского учения должен не только упоминаться в заголовке словаря. Нет! Этого совсем недостаточно. Каждое слово, каждое движение извилины библейского разума должны рассматриваться сквозь призму конкретной истины и того языка, на котором она записана. Из собственного опыта знаю, что такое искусство – дело всей жизни. Налегке можно схватить лишь бледную тень всесильной и всемогущей истины и то вряд ли.
Страницы 1
Чтобы отправить ответ, вы должны войти или зарегистрироваться