Или почему творцы «неба и земли» задались целью обличить идеологию всемогущей Личности, заменив её философией познания?
Публикуемый материал я нашла в архивах своего учителя (1889 – 1979 г г). Он был опубликован в начале XX века, в разгар политической смуты, перед революцией семнадцатого года. Авторский крик души свидетельствует о том, что в этом мире, не смотря на все его «эволюционные» катаклизмы, общественная жизнь почти не изменяется. Проходит время и всё встаёт на круги своя…
Автор пишет: «Мы живём накануне величайшей духовной революции. Внешняя, дошедшая до последних пределов своего развития, материальная культура, – при ужасающем нравственном и духовном падении общества, – неминуемо подготовляет «мировой кризис», - который разрешится полнейшей переоценкой всех ценностей, полнейшим перерождением всех чувств, всех понятий, всей жизни.
«То, что было слева, станет справа, - а то, что было справа – станет слева». В основу новой исторической жизни будет положена идея религиозная. Культура примет иное направление – вместо задач материальных, она обратится, наконец, на человеческую душу. Человеческая душа будет признана величайшей ценностью – и не на словах, не в «учениях», а в самой психике человеческого общества. Культура душ человеческих – вот новая задача, которая встаёт перед миром. И религия свободного человека – вот новый путь, который намечается перед людьми. Но великим творческим эпохам всегда предшествуют эпохи упадка. Не оживём, если не умрём.
Как в личной жизни великий подъём почти всегда связан с великим падением, так в жизни исторической перерождению мира, обновлению человечества должны предшествовать эпоха упадка и разложения. Две тысячи лет назад из иудейской, мёртвой, развращённой фарисеями церкви вышел Христос, должно явиться новое религиозное откровение.
Тот, кто верит в новую грядущую правду, пусть почувствует её всей силой ужас наступившего разложения и в отчаянии своём, в боли своей поймёт, что всякому беззаконию, всякой мерзости должен быть конец. и что ужас наших дней долго продолжаться не может. Обо всей жизни говорить не буду. Я буду говорить о том, что ближе всего моему сердцу. Вот о том самом «святом месте», на котором по пророческому слову Христа «мерзость и запустение», я буду говорить о жизни религиозной. Что делается в современной церкви? Умерла? Унижена? Развратилась? – Нет, хуже. В миллион раз хуже. Она отдана в руки тех самых врагов Христа, которые не смогли победить Его две тысячи лет назад в качестве открытых врагов – потому решили попробовать одержать победу, прикинувшись друзьями. Они не смогли обратить христианство в прах – и потому решили извратить его в самой основе. Не смогли победить распятием – решили отравить фарисейством. Разве не узнаёте в современных Илиодорах тех, которые некогда разрывали свои одежды в Синедрионе? Правда, они не кричат: распни Его! О, они многому научились за две тысячи лет. Теперь они устраивают какие-то шествия со знамёнами, с «флажками», со «значками», устраивают хоры «из девочек» и называют их «серафимами», из мальчиков – «херувивами» - они и впереди своих процессий несут образ Христа в венце терновом. Иудейские фарисеи надели этот венец на голову Христа. Но разве эти жестокости можно сравнить с утончённой жестокостью фарисеев современных, которые разукрасили страдальческий Лик Его разноцветными флагами? Там, где внешняя, показная, мишурная «религиозность» там внутри гниение и смрад и в самом деле, что творится внутри под всеми этими флагами? Я бы сказал: дружеское сближение «юродства» с развращёнными петербургскими салонами. Суетная церковная шумиха наших дней есть показная сторона петербургских вакханалий с участием «старцев». Есть нечто глубоко отвратительное в этом хождении босых старцев Василиев, Григориев и прочих по петербургским великосветским гостиным. Развращённых аристократок «потянуло на юродивых». И вот начинается «отхожий религиозный промысел». Стекаются «юродивые», «святые», «прорицатели» - и их «показывают» по салонам, как раньше показывали итальянских теноров. Это в «светской церкви»! А в монашестве? Давно ли Макарий Гневушев оправдывался в том, что тратил деньги богомольцев на рысаков, ковры и ванны – тем, что другие настоятели «тратят ещё больше».
А вот ещё факт: ревизией в Алатырском Троицком монастыре, Петербургской губернии, открыт, между прочим, подземный хорошо устроенный вход в торговые бани?! Ведь это не анекдоты и не «случайные» факты. Это общий дух. Было время, когда отшельники рыли себе пещеры – теперь они роют «хорошо устроенные» ходы в торговые бани. В этих словах – весь путь, пройденный нашим монашеством от Сергия Радонежского до Макария Гневушева. Разве это не близость конца? Поистине, мерзость и запустение стали на святом месте! Развратились, изолгались, ни во что не верят, задыхаются в своём разврате, в своей мерзости, - мёртвые души свои прикрывают «флажками». Торжествуют свою победу. Надеются на свою силу. Но и фарисеи торжествовали. Не они ли распяли? Не они ли в гроб положили? И казённой печатью запечатали и стражников поставили. Но воскрес, Христос воскрес! Правда воскресла. Ни печати, ни стражники не помогли. И теперь близок час Его воскресения. Пока по петербургским салонам идёт отвратительное лобызание с «юродивыми», пока монахи роют свои ходы в торговые бани, а Илиодор занимает толпу зрелищами, шумом и трескотнёй – в глубине народной, в глубине живых душ человеческих свершается великая работа религиозной мысли. (Она) уже веет над миром Животворящей Силой Духа Утешителя. Из гроба снова восстаёт живой Христос».
В. Свенцицкий. Журнал «Новая Земля».
RS: не смотря на «мечтательный идеализм» автора, на утопичность возлагаемых им надежд на возрождение религиозной духовности, его оценка настоящего и предсказание будущего «живых человеческих душ» сильно своим обличительным словом религии. Он мечтает о «великой работе религиозной мысли». История показала, что его надежды несбыточны. «Религиозная идея» в истории человечества ни разу не оправдала себя в качестве морализующего фактора, нравственного императива. Религия как общественный феномен способна сохранять свою чистоту и сакральность исключительно в одарённом душой человеке, которому не нужны не батюшки, ни их храмы. Но как только религия становится частью политической идеологии, она превращается в общественного монстра с его ордой бездельников и мракобесов. Вместе с кризисом государственного режима, религия теряет свой моральный облик. Безделие и льющаяся мутным потом приукрашенная ложь непременно порождает духовных чудовищ.
